Московские французы. Время Ватреме

Юлий Ватреме, владелец красильной фабрики в селе Вантеево XIX века, принадлежал к французскому сообществу Москвы, образовавшемуся в XVIII веке.

Французы стали селиться в Первопрестольной ещё при Петре I. При Елизавете в 1759 г. здесь открывается французское вице-консульство. Однако своим возникновением французское сообщество в Москве во многом обязано Екатерине II. Как пишет профессор Сорбонны Софи Аскиноф, в 1766 г. примерно в 700 километрах к юго-востоку от Москвы, около Саратова основана французская колония. Откуда в 1777-м уехало 542 человека в центр российской торговли – Москву.^[1]

В 1783 г. иммигрантам была разрешена торговля не в Гостином дворе, а в своих магазинах и частных домах, а в 1786-м двумя странами подписан договор о торговле.^[2] Чуть позже к переселенцам присоединились их земляки эмигранты, бежавшие от последствий Французской революции, начавшейся в 1789 году. Одним из таких людей был основатель известной династии предпринимателей Поль Арманд, чьи потомки образовали ткацко-красильные фабрики подмосковного Пушкино.

Средоточием духовной жизни французов стал построенный в Мясницкой слободе в 1791 г. деревянный храм святого Людовика (короля Франции Людовика IX, канонизированного в 1297 г.). Согласие на возведение здания дала та же Екатерина II, правда – в Немецкой слободе. Но после некоторых согласований французское сообщество купило землю на Сретенке, где была построена церковь – рядом с торговыми улицами возле Кузнецкого Моста. Французы давно облюбовали эти места и продавали здесь модные товары, предметы роскоши, искусства, продукты и книги.

К 1812 г. французская колония в Москве составляла 3 600 человек при общем населении города от 300 до 400 тысяч жителей. Отечественная война нарушила мирное течение жизни и внесла трагическую лепту в историю французского сообщества, однако спустя три года оно стало снова возрождаться.^[3] В период, последовавший за победой над Бонапартом, значительная часть Европы стала видеть в России освободительницу Франции от власти Наполеона, который привёл страну к катастрофе.

В 1833–35 гг. на пожертвования прихожан и благодаря займу, выданному на льготных условиях российским правительством, было построено новое каменное здание храма святого Людовика по проекту швейцарского архитектора Александра Жилярди.

В XIX веке при церкви был организован ряд благотворительных и образовательных заведений: приют для пожилых прихожан во имя св. Доротеи в 1821 г., мужское реальное училище св. Филиппа Нерийского в 1861-м и женская гимназия св. Екатерины в 1888-м.^[4] Представители французской колонии опекали учреждения и школы, материально помогали церкви, где присутствовали в качестве крёстных на крещениях новорождённых и свидетелей на свадьбах своих соотечественников. Французы Первопрестольной по возможности старались помогать соплеменникам и поддерживать друг друга.

Постепенно в Москве стали возникать французские товарищества, объединявшие фабричное производство и торговлю. Так, Пьер (Пётр) Гужон приезжает в Россию в 1833 г., а в 1842-м уже владеет шелкоткацкой фабрикой на Шаболовке. В 1843 г. Альфонс Ралле открывает в Хамовниках мыловаренную и парфюмерную фабрику. В 1853-м Евгений Арманд, при содействии французской колонии, приобретает свою первую ткацко-красильную фабрику в селе Пушкино Московской губернии.^[5]

Адольф Сиу вместе с супругой в 1855 г. основал в доме Варгина на Тверской улице кондитерский магазин и шоколадную мастерскую, а в 1860-х – парфюмерное производство. Практически в это же время, в 1867 г., Генрих Брокар устроил в бывшей конюшне домовладелицы Фаворской в Тёплом переулке первую мыловарню, через семь лет основал торговый дом, а затем собственное товарищество, окончательно покорив Россию своей продукцией и ароматами изобретённых им духов. Таким образом, благодаря деловой хватке иммигрантов из Франции, стала складываться в Москве колония предпринимателей.^[6]

Уже в следующее десятилетие, и в связи со стабилизацией отношений между двумя странами после Франко-прусской войны (1870-1871), французское сообщество стало активно пополняться. Шёлковую фабрику в Лефортовской части Москвы, на берегу Яузы, в собственном доме на Генеральной улице (ныне Электрозаводская, 27) открыл в 1871 г. Жан-Пьер (Пётр) Мусси.^[7] Клод (Клавдий) Жиро в 1875 г. основал шёлковую мануфактуру в арендуемом помещении Серпуховской части третьего квартала. В это же время Юлий Ватреме получил свидетельство на содержание красильной фабрики при селе Вантеево Московской губернии. «Товарищество Шёлковой Мануфактуры в Москве» было образовано в 1881 г. слиянием предприятий Мусси и Симоно (который ранее купил фабрику у наследников Гужона на Шаболовке). Современники вспоминали, что Гужон, Жиро и Мусси были ткацкими мастерами из Лиона.^[8]

Как отмечает историк Бовыкин, предприниматели-иммигранты в большинстве своём не были носителями иностранных инвестиций. Они начинали обычно с нуля, создавая уже в России накопления, необходимые для основания промышленных производств. Эффективность работы французов-коммерсантов во многом зависела от их способности адаптироваться к местным условиям, что неизбежно вело к ассимиляции. Бовыкин обращает внимание и на характер создаваемых производств, которые превращались в компании с более или менее широким участием в них лиц, не связанных родственными узами с основателями этих предприятий.^[6]

Исследовательница Ольга Мельниченко считает, что история основания шёлкоткацких фабрик московских французов имеет много общих черт. Так, Клавдий Жиро и Пётр Мусси прибывают в Россию в 1860 г. по приглашению российского фабриканта Истомина, у которого трудятся несколько лет перед тем, как начать самостоятельную деятельность в 1870-х.^[9] Юлий Ватреме также начинал свою карьеру, работая мастером на производстве Евгения Арманда в селе Пушкино, и лишь затем основал красильную фабрику в соседнем Вантееве.

Разумеется, представители французского общества предпринимателей были объединены ещё и родственными связями. Так, Пётр Мусси был женат на Анне Гужон; дочь Виктора Жиро вышла замуж за сына Андрея Мусси и так далее.^[10]

Известно, что Клавдий Жиро и бельгийский подданный Поль (Павел) Пети состояли учредителями товарищества красильной фабрики Ю. Ф. Ватреме в селе Копнино/Вантеево Мытищинской волости Московского уезда. И если французская колония помогла Арманду, то можно смело предположить, что и Ватреме была тоже оказана поддержка.

Семейные связи Юлия Ватреме с представителями московских французов выяснил краевед Алексей Алпатов. В публикации «Дачи Жиро» он пишет, что Павел Пети был женат на дочери Клавдия Жиро Марии, а в свою очередь Юлий Ватреме – на сестре Павла, Алине Пети.

В подтверждение можно привести свидетельство 1884 г. от пристава четвёртого стана Московского уезда для Юлия Ватреме с женой Алиной Пети на получение заграничного паспорта.^[11]

Подписи Павла Пети стоят на многих архивных документах, например, в деле о расширении красильной фабрики Ватреме в 1891-97 годах. Даже после того, как Пети вышел из состава директоров предприятия в Вантееве, он оставался акционером компаний Жиро в Москве.

Согласно исследованию Ольги Мельниченко, мануфактура Гектора Симоно не имела своей красильни и обращалась за услугами к товариществу Ватреме. Симоно основал компанию на деньги, которые привёз из Франции, и был держателем большинства акций своей компании. Её финансовые операции производились через банки «Сосьетé Женера́ль» (фр. «Société Générale»/«Генеральное Общество») и «Креди́ Лионне́» (фр. «Crédit Lyonnais»/«Лионский кредит»). При помощи французского капитала производство расширялось, открывались новые фабрики, регулярно увеличивался и объём продаж.^[12] Возможно, именно это обстоятельство привело Юлия Ватреме к мысли, в целях развития предприятия, продать свою фабрику в Вантееве известной в мировом сообществе компании лионских красильно-аппретурных производств «Жилле и сыновья» в конце XIX – начале XX веков.

Однако и новые владельцы фабрики Ватреме в документах отмечали, что «товарищество является самостоятельным российским предприятием», подтверждая это финансовыми отчётами за каждый годовой период работы.^[13]